Проблемы насилия и ненасилия в политологии

а) Проблемы насилия и ненасилия

Актуальность данной проблеме придают широкое распрост­ранение насилия, разрушительные последствия его применения. В 1992 г. по оценкам зарубежных аналитиков на планете сохра­нилось 73 "горячих точки", которые угрожали региональной и международной безопасности; в 25 странах шли войны или воору­женные конфликты, в 24 — наблюдался рост напряженности.

Политическое насилие — это физическое принуждение, ис­пользуемое объектами политики в качестве средства овладения, применения, распределения и защиты власти, прежде всего госу­дарственной. Насилие отличается от других средств власти сле­дующими особенностями. Оно имеет низкий созидательный по­тенциал. В период социальных преобразований насилие служит средством их защиты от внешней угрозы, нейтрализации или уст­ранения политических противников, но не может подменить са­мих реформ, нацеленных на создание определенных социальных, экономических и политических структур и отношений.

Однако уровень нравственного сознания и сохранения не­справедливости в современном мире пока еще ограничивает воз­можности вытеснения насилия из политической жизни. Насилие относится к числу дорогостоящих политических средств. Его ис­пользование связано с большими человеческими жертвами и раз­рушениями материальных ценностей, его трудно контролировать.

Актами насилия являются использование в политических целях вооруженных сил, террор, убийство, избиение, принудитель­ные задержания, пытки, взрывы, поджоги зданий, порча имущества, средств коммуникации и т. д. По формам проявление насилия подразделяется на уличные беспорядки, бунты, восстания, граж­данские и другие войны, репрессии, вооруженные конфликты меж­дународного характера и терроризм. По своему предметному со­держанию насилие в политике включает помимо собственно по­литических актов военное, духовное (психологическое, идеологи­ческое), административное, судебное насилие.

В Европе значимость таких действий признавалась в древне­греческом и древнеримском стоицизме, они начинаются в период раннего христианства. В средние века практику ненасилия испо­ведовал и осуществлял ряд монашеских органов. В XVIII в. прин­цип ненасильственных действий получил освещение в философс­ких трудах Вольтера, Руссо, Канта, Локка. В XIX в. значимость этого принципа обосновалась социалистами-утопистами, христи­анскими социалистами.

В Новейшее время принципы ненасилия в политике нашли наиболее полное выражение в учении о непротивлении злу наси­лием Л. Толстого и в принципах ненасильственных действий в политической сфере М. Ганди. Большой вклад в концепцию нена­силия внесли Ф. М. Достоевский, Г. Торо.

М. Ганди выводит ненасилие из чисто религиозной или нрав­ственной среды, лишь опосредованно влиявшей на политические процессы, и переводит его в плоскость самой политики. У Ганди ненасилие выступает уже не как отказ от борьбы, а как одна из форм борьбы, причем, быть может, как самое эффективное сред­ство борьбы с насилием. Для М. Ганди недостаточно личного са­мосовершенствования, его конечной целью является усовершен­ствование мира, преобразованного средствами любви и уважения к человеку. С опорой на ненасильственные действия Ганди орга­низовал широкое социально-политическое движение за освобож­дение Индии от колониальной зависимости, хотя сам стал жерт­вой террора.

В представлении Толстого зло имеет своего рода цепную ре­акцию: раз возникнув, оно порождает ответные действия, которые, даже будучи оправданными, как правило, не удерживаются в рам­ках справедливости, порождают новое зло, причем в еще больших масштабах, чем прежнее. И так происходит до бесконечности — до всеобщей катастрофы. Поэтому единственным средством оста­новить этот разрушительный процесс является решимость воз­держаться от возмездия за причиненное зло. В учении Толстого своеобразно переплетаются евангелические христианские идеи с традиционным подходом восточных религий. Принцип ненасиль­ственного действия как мотив, идейное течение в формулировке "непротивиться злу" проявился в социальной философии Л. Тол­стого, так и не нашедшей широкого политического резонанса в России.

Ф. М. Достоевский пытался решить в своих произведениях проблему нравственной недопустимости насилия. В Америке пи­сатель и философ Г. Торо (1817— 1862) обосновывал использова­ние ненасильственных действий в политике применительно к кон­ституционному государству. Ненасилие доказало свою полити­ческую эффективность в борьбе за достижение независимости Индии, против расовой дискриминации в 1960-е гг. в США, в свер­жении режима Ф. Маркоса на Филиппинах и т. д.

К. Маркс, Ф. Энгельс, В. Ленин, И. Сталин подвергали кри­тике учение о ненасилии, пацифистские концепции, осудили их как социально вредные утопии, сбивающие угнетенные массы с единственно верного, по их мнению, пути решительной революци­онной борьбы за социальную справедливость.

Проблема ненасилия сама по себе остается неоднозначной. В этой концепции есть здравое зерно, привлекавшее к ней внима­ние прогрессивной общественности едва ли не на всем протяже­нии развития человечества. Но ей свойственны и противоречия, односторонность, своего рода отстраненность от непростых реа­лий современного мира.

Деятельность Мартина Лютера Кинга, А. Д. Сахарова выя­вила значимость данного принципа, проявившегося в столь разно­родных точках земного шара.

Принцип ненасильственных действий в современной полити­ке становится преобладающим — хотя и не единственным — воп­реки вспышкам воинствующего национализма, политического тер­роризма, агрессии. Его конкретизация в реальных политических действиях конца XX в. — важное свидетельство приоритета об­щечеловеческих ценностей, характерных для политического мыш­ления.

Л. Толстой, А. Швейцер видят выход из кризиса цивилиза­ции прежде всего в индивидуальном моральном совершенствова­нии каждого человека в духе ненасилия и любви ко всему живо­му.

Общественный прогресс бессмыслен без нравственного про­цесса, последний должен опережать технический прогресс. Основ­ное содержание нравственного прогресса — формирование нена­сильственных отношений.

Использование насилия властью обесценивает ее и делает не­легитимной в глазах подданных. Подобный взгляд на вещи имеет много общего с концепцией ненасильственного сопротивления М. Ганди и Л. Кинга, идеями В. Гавела о "власти безвластных", которые были широко распространены в Чехословакии во время так называемой бархатной революции, покончившей с коммунис­тическим режимом в 1989 г.

Сторонники этого философского направления делают разли­чия между силой и насилием. Они признают за властью наличие силы, но считают, что его проявление должно быть строго регла­ментировано, иметь определенные правовые тОлки. Однако огра­ничивать власть только правовыми рамками недостаточно, и она должна быть еще морально ответственна за применение силы. Сильная власть способна соотносить свою силу с моральной от­ветственностью ее применения.